- Ну, хорошо, - немного подумав, начала она, - я вам расскажу.
Она опёрлась на левый подлокотник клетчатого серого кресла, закинув ногу на ногу. Эта женщина всегда выглядела сексуально и женственно, чтобы на ней не было надето. Вот и сейчас она сидела передо мной в сером, из тонкой шерсти, костюме. Плечи пиджака были широкими, а под ним не было ничего. Глубокий вырез и широкий воротник открывали вид на её небольшую, но упругую грудь. Однако всё самое интересное было прикрыто. На шее висел винтажный кулон на длинной цепочке. Между тонкими пальцами левой руки была зажата дымящаяся сигарета. Даже это, такое простое дело, как курение, она выполняла с непринуждённой элегантной простотой и лёгкостью. Обычно женщинам не идёт курение, но ей… Мне казалось, это был дар. Правой рукой она медленно подносила стакан со скотчем и также медленно его потягивала, после чего снова делала затяжку. Мы сидели в кафе-библиотеке, дизайн которой очень напоминал английский стиль. Народу было немного. Наш столик находился возле книжного шкафа, в самом углу одной из комнат. Я сидела спиной к залу, а она внимательно разглядывала мужчин, проходивших мимо или сидевших за своими ужинами и занимающихся своими делами. Я поправила очки и откашлянулась, не зная с чего начать своё интервью. Откровенные вопросы меня смущали, но от этого интерес разгорался только сильнее. Выдохнув и подняв на неё глаза, я прикусила карандаш:
- Так значит, он был вашим любовником?
Продолжение- О, несомненно, - она подпёрла ладонью подборок и посмотрела куда-то позади меня, вспоминая те дни, - он был прекрасным любовником. Пожалуй, лучшим из всех. Он хотел не только трахаться со мной, ему не менее важна была моя начинка. Он водил меня не только по ресторанам, но и в театры, знакомил с друзьями и просто знакомыми. Порой мы проводили ночь за пустой болтавней. Он не боялся показаться со мной на публике, - её губы растянулись в улыбке,- а по ночам он превращался то в дикое животное, то в нежного зверя. Я была и его жертвой, и его укротительницей. Мы любили играть в разные игры. Как-то раз мы сидели с ним перед камином. Это было зимой, кажется в горах Франции. Мы болтали, а потом он посмотрел мне в глаза и сказал: «Давай сыграем в шахматы». Я согласилась, - усмехнулась она, - хотя думала, что исход вечера будет немного другой. Однако, он всегда умел удивить и ошеломить. Когда он принёс шахматную доску, лицо его было серьёзным. Тогда он сказал мне: «Раздевайся. Будем играть голыми». Его голос был холоден. Я даже испугалась на секунду, но не осмелилась ему сопротивляться и быстро сняла всё, что на мне тогда было.
Она замолчала на секунду, пребывая в том самом дне, в той самой минуте, когда повиновалась своему властелину. Её глаза смотрели куда-то в пространство, а мягкий свет зала и свечей придавал им цвет янтаря. Тут она глянула на меня и, сладко пригубив скотч, заказала ещё два стакана: себе и мне.
- О, нет, я не пью, - засмущалась я, и щёки мои слегка покрылись румянцем.
- Расслабься, детка, здесь все свои. К тому же мы говорим о сексе, а тут без пары капель не обойтись, - она стряхнула пепел в прозрачную пепельницу и снова откинулась в кресле. - На чём я… Ах, да. Я сняла с себя всё, что было, и он последовал моему примеру. Потом мы начали первую партию. За каждую съеденную фигуру, проигравший должен был сделать что-то эротичное в адрес победителя хода. Наши прелюдии всегда были интересными и всегда отличались одна от другой. Но этот вечер был особенным, я бы даже сказала необычным. Когда я съела его первую пешку, он наклонился ко мне и, проведя рукой по бедру, нежно поцеловал мою шею с лёгким прикусом. От этого моё тело всё покрылось мурашками. Он быстро узнавал мои слабые места. После очередной его победы, я сосала мочку его уха, проводя ногтями по шеи вниз. Мужчины это любят, - она пожала плечами. - Никогда не понимала, почему это их так заводит? Его же прямо передёргивало от такого. Тогда я решила не останавливаться и медленно ввела кончик языка ему в ухо. Он впился ногтями в мою спину и прижал к себе. Он рычал. Такие мелочи сносили ему крышу, и я нагло этим пользовалась. Помню, я тогда ещё засмеялась, осознав его слабость передо мной. Он упивался моим телом. Любил, когда я строю из себя шлюху. Его это возбуждало. Я ему поддавалась. Игра в шахматы закончилась, но началась другая. Он начал жадно целовать меня. Везде. Абсолютно.
Она резко замолчала и метнула свой взгляд на официанта, что принёс выпивку и поменял уже заполнившуюся пепельницу. Эта женщина много курила, точнее не курила, а любила держать дымящуюся сигарету в руках и лишь иногда затягивалась, но делала она это так, будто целует любовника.
- Он оставлял засосы и укусы на моей шее, прижимал меня к себе. Я всегда чувствовала себя такой маленькой и беззащитной девочкой, когда он овладевал мной. Он целовал между грудей, покусывал и посасывал соски. Мне это безумно нравилось, и порой я выгибалась в этих огромных руках то от удовольствия, то от приятной боли. Иногда я громко выдыхала и стонала. Не могла сдержать своих эмоций. Я любила запускать руки в его волосы и сжимать их как поводья.
Его поцелуи всегда были игривыми. Он опускался губами вниз по животу и целовал внутреннюю часть моих бёдер, но никогда не касался раньше времени моей киски. Меня заводила эта игра в «недотрогу». В итоге я сдавалась и начинала просить его поцеловать меня между ног. Я умоляла и стонала, извиваясь под его сильным и крепким телом. Он упивался этими моментами и целовал в этот момент мне ноги, а после нависал надо мной и проводил языком по моим высохшим от вздохов губам. Я закрывала глаза и предавалась чувствам, - она, видимо, изрядно была возбуждена воспоминанием и отпила приличный глоток скотча, от чего сама зажмурилась и выдохнула. - Я чувствовала его теплый влажный язык возле своих набухших от возбуждения половых губ. В эти моменты мне всегда нравилось двигать тазом к его лицу, призывая тем самым, к действию оральное мастерство его языка. Не скажу, что я кричала или очень громко стонала от этих ласк. Давай будем реалистами – это не порно всё-таки, - она подмигнула мне, и мы засмеялись, чокнувшись стаканами. - Так вот, такие ласки могли у нас длиться достаточно долго. Могло доходить до часу.
- До часу? – в изумлении поинтересовалась я, отпив маленький глоточек.
- Ну да, - взяв очередную сигарету, она пожала плечами, будто всё так делают, - всё зависело от нашего настроения. Но, думаю, смысл ты уловила, дорогая. Что касается самого секса, он всегда у нас был неподражаем... Мы любили начинать сзади. Он разворачивал меня спиной к себе, наклонял, если мы стояли, и мучительно медленно входил. Одновременно с этим он вёл рукой по моей спине вверх, после опускал её вниз, слегка сжимая грудь и обнимал, придерживая моё тело за живот. Мне кажется, так он давал мне время подготовиться к грядущему урагану чувств и эмоций. Я прогибалась, закрывая глаза, и тихо со стоном выдыхала от этого удовольствия. Ну, знаешь, это приятное, будоражащее чувство, когда в тебя входит горячий твёрдый член, - она прищурилась, смотря на меня. Я же смотрела в блокнот и старалась всё записать, не смея поднять глаз. - У меня всё тело дрожало в нетерпении. Он никогда не был сразу резок – это было нарастающей страстью, которая переплеталась потом с лёгкой приятной болью.
Постепенно он ускорялся, сжимая мои бока и ягодицы так, что потом на теле оставались синяки. Но тогда нам было всё равно. Когда он был сзади, то целовал мои плечи и покусывал их.
После он выпрямлялся и, держа меня за волосы, входил с каждым разом всё глубже и резче. Я всегда ловила от этого кайф. Порой он медленно входил, прижимаясь всем пахом ко мне, и также медленно выходил. Повторялось это под счёт: он заставлял меня считать, - она стала говорить медленнее, будто хотела передать все эмоции и ощущения мне, - а потом он несколько раз быстрыми движениями входил и замирал во мне. Порой я даже вскрикивала. Моё тело содрогалось, и по нему проходила мелкая дрожь.
Тогда он снова начинал медленно двигаться, а потом его движения снова становились глубокими и жёсткими. Когда ему надоедала эта поза, он любил сажать меня сверху. Клянусь, он любовался этим телом. Его руки гладили бёдра, он вздыхал и порой постанывал, когда стеночки моей киски натирали ему уздечку. После ласки переходили на грудь: ему нравилось сжимать её, как можно сильнее. Но этого не любила я. Однако, позволяя ему эту вольность пару раз, я давала ему пощёчину и хватала его за лицо, стоная от того, как глубоко находится его член во мне. И он лизал мои пальцы, помогая мне двигаться, приподнимая таз. Я выгибалась назад, ему нравилось это ощущение, когда член в напряжении чуть натягивается и отклоняется вниз. Он хватал меня за зад и начинал двигать мной. Я невольно прыгала сверху, впиваясь ногтями в его грудь. Он рычал мне в ответ, но не мог ничего поделать – ему хотелось больше, и он не мог остановиться. В порыве страсти он мог хватать меня за нижнюю часть лица и совать указательный или средний палец мне в рот. Я сосала их и облизывала, нарочно роняя слюни на его тело. Он приходил в восторг, - она снова стряхнула пепел и затянулась в задумчивом молчании. - А потом он скидывал меня с себя…
Делал он это чертовски ловко – я ни разу не падала на пол, только если он этого не хотел. И потом он брал меня на руки, точнее хватал руками меня под коленями и насаживал на член, прислонив к стене. Я не особо любила эту позу – мой позвоночник после этого всегда был синий. Но, отдам должное индусам, входил он легко в такие моменты.
Когда я хотела кончить, я просила его отыметь меня раком. Да-да, именно отыметь. Как грязную шлюху. Эти слова всегда били его по щекам, словно кто-то кинул перчатку, сделав вызов. И он ставил меня раком, прямо на пол, на четвереньки. Входил и начинал постепенно разгоняться. Я падала лицом вниз и стонала. Мои глаза были закрыты, а одна рука мастурбировала клитор… И чего только Бог не придумает?!.. Я всегда выжимала из него по полной. Его бёдра ходили ходуном, руки шлёпали по ягодицам, сжимали их, впивались в бока, порой он оттягивал меня за волосы назад. А я, задыхаясь, стонала, пока на меня постепенно не накатывал оргазм, который разливался по телу теплом и не расходился судорогой. Тогда моя рука, что ласкала клитор, просто падала вниз. Я глубоко и тяжело дышала, а он продолжал двигаться в бешеном темпе, приближаясь к своему концу. И когда оргазм накатывал, он быстро выходил из меня и додрачивал рукой пару раз и кончал мне на спину… Ну, или туда, куда пожелает. После я открывала глаза и видела его – всего запыхавшегося, мокрого и тяжело дышавшего. Он целовал мою шею, щеку и падал вместе со мной на кровать. Мы всегда лежали молча. Я не двигалась, слушая, как постепенно восстанавливается его дыхание. А когда он приходил в себя, мы смотрели в глаза друг другу и начинали смеяться…
Она убрала сигарету от своих бордовых матовых губ и выдохнула клубок едкого дыма, смотря куда-то в сторону. Дописав, я подняла на неё глаза. Она не шелохнулась. Я внимательно разглядывала её. Она выглядела абсолютно свободной от всего и независящей ни от кого, однако, еле заметная улыбка на её устах выдавала главную тайну её жизни – зависимой она была всегда.